Айвазовский - натура сложная и разносторонне одаренная

Айвазовский был натурой сложной и разносторонне одаренной. Он был поэтически мыслящим художником, живописцем, который развил и довел свое мастерство до высокого совершенства. Айвазовский тонко чувствовал поэзию и сам умел литературно воплощать свои чувства и мысли. Он был музыкально одарен и, постоянно бывая у Глинки, музицировал в его доме, играл на скрипке восточные народные мелодии, две из которых композитор включил в оперу "Руслан и Людмила".

И хотя Айвазовский мог бы проявить свои способности в различных областях искусства, развитие его вкуса и симпатии с молодых лет шли в одном русле, что обусловило цельность и ясность его мировосприятия и ранний расцвет дарования. Процесс становления и развития творчества художника протекал удивительно четко, без каких-либо отклонений, порождаемых посторонними влияниями.

Искусство Брюллова в свое время оставило след на мастерстве Айвазовского и даже на методе его работы. И это легко объяснимо: их творчество во многом шло одним путем и определялось общим процессом развития русского искусства. Кроме того, в их натурах и в характерах дарований было много родственного. Они работали в одну эпоху, и поэтому естественна общность их взглядов на задачи искусства, на творческий процесс.

Многие молодые русские художники середины прошлого века были увлечены и покорены искусством Брюллова, стремились идти тем же путем, но ни один из них не возвысился до уровня его мастерства. Их живопись большей частью носила характер подражания. Только Айвазовский создал произведения, стоящие по мастерству в одном ряду с полотнами Брюллова.

Брюллов и Айвазовский, каждый в своей области, были прекрасными живописцами, для которых не существовало трудностей технического порядка. Их мастерство часто переходило в виртуозное исполнение и само по себе было явлением выдающимся, удивительным. Но Айвазовский, при равной степени мастерства, имел то преимущество, что был наделен счастливым даром неиссякаемой фантазии, питавшей его творчество на протяжении шестидесяти лет. Айвазовский, как говорили в старину, был натурой артистической. Он тонко ощущал разницу между поэтическим отношением к творчеству, поэтическим претворением действительности и ремесленным ее изображением в живописи, лишенным глубокой мысли и чувств. Не случайно еще в молодости в одном из писем, восхищаясь золотой головкой работы античных ювелиров IV века до н. э., найденной им в древнем погребении Феодосии, Айвазовский назвал себя артистом: "...я, как артист, в восхищении..."^*. Он искал для выражения своих чувств слова, наиболее точно отражающие его восторженное состояние, и назвал себя артистом, то есть человеком повышенной эмоциональности. Он ясно сознавал высокий первозданный смысл и значение слов "творчество", "вдохновение" и этим понятиям остался верен на всю жизнь, они направляли его искусство.

^* (Архив Ленинградского отделения Института истории материальной культуры Академии наук СССР (ЛОИИМК), ф. 9, Д. 29.)

Айвазовский был человеком непосредственным, живым, активным, легко загорающимся от едва мелькнувшей мысли. И в своем творчестве и в повседневном быту он был юношески быстр в осуществлении своих замыслов. Эта черта его характера сохранилась до глубокой старости. Она придала его искусству драгоценные свойства - живость и непосредственность, которых часто недостает молодым художникам. Несмотря на то, что Айвазовский был по природе нетерпелив, при создании своих произведений он всегда доводил их до высокой степени законченности. Мы не знаем незавершенных полотен Айвазовского (за исключением последней картины, работу над которой прервала внезапная смерть художника). А в его наследии очень мало картин, подвергавшихся переделкам. Творческий процесс протекал у Айвазовского и в молодости и в глубокой старости удивительно ровно, без каких-либо трудных поисков. С ясным сознанием цели он уверенно шел по пути разрешения иногда очень сложных живописных задач. Нельзя сказать, что Айвазовский сознательно избегал тем или сюжетов, требующих большого творческого поиска. В старости он все чаще стремился к созданию картин грандиозных, отражающих морскую стихию в момент наивысшего напряжения.

Писатель В. С. Кривенко, вспоминая о том, как он гостил в Феодосии у И. К. Айвазовского, записал: "В наш приезд в галерее работал Иван Константинович над большим полотном. В широком живописном халате, с палитрой и кистью в руках, с молодыми блестящими глазами, устремленными на оживающее полотно, художник был положительно эффектен. Он не стеснялся присутствием гостей, усиленно приглашая нас каждое утро в свою мастерскую. По легкости, видимой непринужденности, по довольному выражению лица (во время работы. - Н. Б.) можно было смело сказать, что такой труд - истинное наслаждение"^*.

^* (В. С. Кривенко, Встречи и знакомства с художником, ЦГАЛИ, ф. 785, оп. 1, ед. хр. 1, лл. 34-51.)

Лунная ночь. Окрестности Ялты. 1863. Государственная Третьяковская галерея

В 1864 году Айвазовский написал одну из своих самых вдохновенных картин - "Вид Ялты при восходе солнца" (Галерея Айвазовского, Феодосия), навеянную, как часто с ним бывало, поэзией Пушкина.

Ялта по справедливости считается одним из самых красивых мест в Крыму, недаром ее прозвали "жемчужиной Крыма". Айвазовский показал красоту крымской природы, и по его картинам русское общество впервые познало природу этого края. Много раз Айвазовский писал Ялту. Пять полотен находятся в Феодосийской галерее. Рассматривая их, мы восхищаемся поразительным талантом великого мариниста, умевшего воспринимать не внешние признаки природы, а то, что составляет самые драгоценные черты ее: вечную подвижность, изменчивость, разнообразие ее состояний, зависящих от освещения, влажности воздуха, времени года, дня и т. д.

Морской берег. Прощание. 1868. Государственная Третьяковская галерея

Айвазовский тонко почувствовал, что прелесть и красота Ялты состоят не только в рисунке бухты у подножия города, и не в устойчивости очертания гор, по склонам которых тесно лепятся городские постройки, и не в перспективе, открывающейся на мыс Аю-Даг, а в неповторимости, изменчивости состояний и красок природы в этом крае, которые и придают такое богатство и разнообразие живописным образам его картин.

На трех картинах Феодосийской галереи Ялта изображена в вечерний предзакатный час. Четвертая картина изображает раннее утро, когда солнце, вставшее над горизонтом, окрашивает в лиловато-розовый цвет влажную пелену, окутывающую и дальние горы, и постройки города, и парусный корабль в гавани. Пятая картина, вновь вернувшаяся в Феодосию из частного собрания г. Риги, хотя и показывает Ялту в то же время суток, по живописному содержанию совершенно иная. Она гораздо богаче по колориту и композиции и отчетливее передает трудно уловимое состояние природы.

В 60-х годах наступил полный расцвет дарования Айвазовского. К этому времени он овладел вершинами живописного мастерства, а его восприятие мира достигло гармонического равновесия. Остались позади романтическая патетика живописных образов, чрезмерная насыщенность колорита картины; художник обрел чувство меры, которое сопутствует творчеству выдающихся мастеров искусства.

Картина "Ялта при восходе солнца" создана в мастерской по воспоминаниям. Эта картина написана даже без предварительного карандашного рисунка с натуры, который обычно делал Айвазовский. Обладая поразительной зрительной памятью, Айвазовский лишь наметил на холсте силуэт гор, дугу ялтинской бухты, прибрежный холмик с церквушкой, городские дома, лепящиеся вокруг нее, то есть дал канву будущей картины. Силой своего мастерства он оживил все в картине: над горизонтом поднялось солнце и золотым блеском озарило небо, горы, зеркальную гладь моря и городские дома; стоят могучие пирамидальные тополя, меж которыми вьется тропинка, уходящая в тенистую даль. А на переднем плане на легкой морской зыби, поднятой утренним бризом, искрится и сияет отраженное солнце. Его блеск и живая игра бликов на изумрудном море являются зрительным центром композиции, который определяет мажорный строй всей картины, такой близкой и родственной пушкинским строфам, написанным в Крыму: "Волшебный край, очей отрада..."

Творческим воображением Айвазовский сумел в хмурый зимний день создать образ лучезарного моря. И через сто лет картина доставляет нам такое же радостное волнение, какое испытывал мастер в момент создания своего произведения, наполнившего блеском и сиянием его мастерскую.

Однако не всегда и не все давалось Айвазовскому легко. Сохранилось воспоминание о том, с каким напряжением и волнением он писал в молодости, по многу часов не отходя от мольберта, пока не добивался желаемых результатов.

Айвазовский, несмотря на исключительное дарование, в течение всей жизни развивал и обогащал свой талант непрерывной работой. В живописи для него будто не существовало никаких сложных, а тем более неразрешенных проблем, что придавало его творчеству завидную легкость воплощения. Своеобразие творческого метода Айвазовского позволяло ему сохранять первоначальный замысел во всей свежести и непосредственности. И это сообщало захватывающую легкость и увлекательную живость многим его произведениям.

Буря у мыса Айя. 1875. Государственный Русский музей

Подобный метод создания картин существенно отличался от метода работы классиков русской реалистической живописи. Прежде чем приступить к картине, Суриков, Репин, Шишкин и многие другие мастера долго работали над эскизами. Потом, когда эскизы в основном были сделаны, они собирали этюдный материал и только после большой подготовительной работы годами трудились над созданием самой картины. Такой последовательности в творческом процессе придерживались выдающиеся мастера русской живописи XIX века. Так же работали над своими картинами художники-пейзажисты. Особенно строго следовал подобному методу И. И. Шишкин. В его мастерской хранилось не только много тщательно проработанных этюдов, написанных масляными красками с натуры, но и громадное количество рисунков, сделанных с деревьев, деталей стволов, сучьев, грибов, полевых цветов и трав. Введенные в композиции картин, они придавали достоверность и правдивость образам родной природы, близкой и дорогой нам.

Айвазовский писал иначе. Он очень легко переходил от первого замысла к его воплощению, расширяя и обогащая первоначальную идею в процессе работы над картиной.

Кораблекрушение. 1876. Феодосийская картинная галерея им. И. К. Айвазовского

Он писал импровизируя. Успех такого на первый взгляд простого способа полностью зависел от таланта художника. Работая без натуры и без предварительных этюдов, художник должен был прежде всего обладать великолепной зрительной памятью и способностью восстановить в воображении четкий зрительный образ чего-то давно увиденного в природе. Художник при этих условиях должен владеть повышенным чувством отбора, ясно представлять себе, что является самым существенным, самым выразительным в задуманном образе. Приняв во внимание, что память не может длительное время держать в первозданной ясности вызванный к жизни им самим образ, художник, работая "по воображению", должен обладать высоким мастерством, так как ему надо писать быстро, приемом а-ля прима, не допускающим никаких переделок и даже исправлений.

Уверенность и легкость, с какой писал Айвазовский свои картины, блестящие результаты, которых он при этом часто достигал, изумляли современников и способствовали широкому распространению его славы.

В творчестве Айвазовского многое поражало современников художника. По его полотнам широкие слои русского общества знакомились с морской стихией; необычайным было и поэтическое претворение образов и разнообразие их, а также героический пафос, которым овеяны многочисленные произведения Айвазовского.

Стиль работы Айвазовского не был обусловлен случайно найденными техническими приемами, он полностью отвечал его натуре, его дарованию. И только счастливым сочетанием личных черт характера и таланта с правильно найденным методом работы можно объяснить ту поистине моцартовскую легкость, с какой творил Айвазовский.

Ф. Ф. Львов - секретарь общества поощрения художеств, близко знавший Айвазовского, - писал: "Помню, какой восторг произвел тогда Айвазовский своими картинами, доставившими ему золотую медаль и право быть посланным за границу... Тогда уже Иван Константинович удивлял всех своей плодовитостью, а в баталическом классе профессора Зауэрвейда (где Айвазовский работал. - Н. Б.) почти ежедневно сменялись холсты на его мольберте. Уже тогда не было пределов воображению Айвазовского. Завистники говорили, что он работает рутинно, что он пишет подносы, а не картины, и прочее, но последствия доказали противное"^*. Айвазовский был гармонически развитой личностью. Его замыслы, чувства и острота восприятия окружающего мира находились в полной гармонии с творческими возможностями и средствами выражения, которыми он владел. Художнику были чужды бесплодные поиски или разлад между замыслом и выполнением. Получалось как-то само собой, что все замыслы очень легко воплощались, и поэтому труд художника действительно был истинным наслаждением для него.

^* ("Из воспоминаний Ф. Ф. Львова". - "Русская старина", 1881, т. 31, стр. 634.)

Конечно, не во всех произведениях Айвазовский достиг одинаково высокого уровня исполнения. Художник, работающий ежедневно, не может быть постоянно в одинаковом творческом состоянии. Его взволнованность в процессе работы то повышается, то падает, и результаты работы над картиной в зависимости от этого меняются.

Если художник работает длительное время над одним произведением, то колебания творческого состояния не оставляют следа на окончательных результатах его труда. То, что не удалось ему сегодня, он выправит в процессе дальнейших усилий и будет трудиться над картиной до тех пор, пока не воплотит свой замысел. Так трудились самые выдающиеся мастера русской школы, и работа над картинами у них часто затягивалась на очень длительное время - год-два, а Александр Иванов работал над своей картиной "Явление Христа народу" двадцать пять лет.

Айвазовский работал быстро и не допускал никаких переделок в процессе работы, и это сказывалось на его произведениях. Бывало, что свои небольшие картины Айвазовский писал в течение одного сеанса и в дальнейшем к ним не возвращался. То, что он успевал сделать за один день, зачастую и было конечным результатом его работы. Естественно, что при таких условиях качество его работы было подвержено многим случайностям и оказывалось далеко не равноценным. И все же его творчество стояло на высоком уровне благодаря блестящему мастерству исполнения.

Творческое наследие Айвазовского необычайно велико: им было написано шесть тысяч картин. Но подобная исключительная работоспособность станет понятнее, если припомнить, что популярность художника была так велика, что его картины не задерживались в мастерской. Все они находили своих ценителей и приобретались на очередных выставках. Такой успех окрылял и постоянно вдохновлял Айвазовского.

Обладая прекрасной зрительной памятью, Айвазовский умел еще и поэтически осмысливать многое из того, что он некогда увидел и зарисовал в свой дорожный альбом. Эти рисунки вызывали в памяти художника полюбившиеся образы. Так на первый взгляд неожиданно возникали на белом холсте изумрудные волны, голубое небо, белый парус далекого корабля. Айвазовский сам говорил: "...удаление от местности, изображаемой на картине, заставляет явственнее и живее выступать всем ее подробностям в моем воображении..."^*.

^* ("Русская старина", 1878; т. 21, стр. 649-674; т. 22, стр. 423-444; т. 23, стр. 55-72 и 281-308, а также 1881; т. 31, стр. 411-436. Напечатаны автобиографические воспоминания И. К. Айвазовского, записанные П. П. Каратыгиным, - "Иван Константинович Айвазовский и его XLII-летняя художественная деятельность".)

Тихое море. 1893. Феодосийская картинная галерея им. И. К. Айвазовского

Умение писать легко и быстро художник ставил себе в заслугу. Он охотно работал "на людях", не делая секрета ни из своего метода, ни из материалов, какие употреблял, ни из живописных приемов, которыми пользовался. Общительный, открытый характер способствовал популярности Айвазовского, а его творчеству сообщал большую притягательную силу.

Импровизационный метод работы полностью отвечал романтической направленности искусства Айвазовского ранней поры его творчества. Айвазовский остался верен ему и во второй половине жизни, когда его искусство приобрело новые черты, стало реалистическим, когда расширилось, окрепло мировоззрение художника.

Творческий метод Айвазовского был рожден временем, эпохой, а не придуман художником. Этот метод часто применялся в поэзии и еще чаще в музыке. Айвазовский был блестящим представителем группы мастеров искусства первой половины XIX века - поэтов, музыкантов, художников, в творчестве которых мы встречаем импровизационные произведения.

В музыке многие произведения так и называются - "экспромт". Они создаются обычно под мимолетным впечатлением. Это небольшие вещи, не претендующие на глубину мысли или формы. Часто экспромтом сочинялись вариации на какую-нибудь известную мелодию. Такому методу творчества в какой-то степени отвечал процесс создания Айвазовским небольших картин, которые варьировали излюбленные им темы - виды моря в различных состояниях. Такие картины были готовы в течение двух-трех часов. Поражало другое: Айвазовский с такой же легкостью писал и сравнительно большие картины, а иногда и огромные полотна. Лишь изредка во время работы над картиной, когда на полотне нужно было изобразить людей или животных, он делал небольшие карандашные рисунки с натуры. Все остальное он писал, полностью полагаясь на воображение и зрительную память, то есть все тем же импровизационным методом. Сам Айвазовский объяснил преимущество такого метода работы при изображении моря следующим образом: "Движение живых стихий неуловимо для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны немыслимо с натуры. Для этого-то художник и должен запомнить их и этими случайностями, равно как и эффектами света и теней, обставлять свою картину...

Так я писал сорок лет тому назад, так пишу и теперь..."^*.

^* ("Русская старина", 1878; т. 21, стр. 649-674; т. 22, стр. 423-444; т. 23, стр. 55-72 и 281-308, а также 1881; т. 31, стр. 411-436. Напечатаны автобиографические воспоминания И. К. Айвазовского, записанные П. П. Каратыгиным, - "Иван Константинович Айвазовский и его XLII-летняя художественная деятельность".)

Айвазовский писал необычайно быстро. Он затрачивал столько времени на картину, сколько нужно было для покрытия холста красками. Даже на больших его картинах, за редкими исключениями, нельзя обнаружить ни поправок, ни переделок или доработок, обычно неизбежных в творческой работе. Лишь изредка, после того как картина была написана, Айвазовский возвращался к ней, чтобы усилить цветом или тоном эффект прозрачной волны или глубину морской пучины. Громадную картину "Среди волн" - одну из значительных в творчестве Айвазовского - он создал в течение десяти дней, в возрасте, когда ему минуло восемьдесят лет.

Метод работы Айвазовского полностью соответствовал характеру его дарования. Он был совершенно своеобразным и в какой-то мере исключительным, поскольку никем в живописном искусстве не применялся до Айвазовского с такой последовательностью на протяжении долгой творческой жизни.

Он говорил: "Сюжет картины слагается у меня в памяти, как сюжет стихотворения у поэта: сделав набросок на клочке бумаги, я приступаю к работе"^*.

^* ("Русская старина", 1878; т. 21, стр. 649-674; т. 22, стр. 423-444; т. 23, стр. 55-72 и 281-308, а также 1881; т. 31, стр. 411-436. Напечатаны автобиографические воспоминания И. К. Айвазовского, записанные П. П. Каратыгиным, - "Иван Константинович Айвазовский и его XLII-летняя художественная деятельность".)

Такой характер работы Айвазовского не всем был по душе. И все же его произведения при жизни художника были источником радости для людей, а в наши дни не только обогащают нас знакомством с различным состоянием морской стихии, но и являются до сих пор самыми высокими поэтическими воплощениями многогранного лика моря.