Первое знакомство

В далеком детстве, когда мне было лет десять-одиннадцать, рассматривая как-то картинки в очередном номере "Нивы", я обратил внимание на снимок дома Айвазовского в Феодосии. К этому времени я не только уже слышал имя Айвазовского от старших братьев и сестер, но и много раз любовался в доме своей бабушки его сверкающей живыми красками голубой мариной. Поэтому не удивительно, что снимок в "Ниве" привлек внимание и запомнился.

Поразило меня то, что Айвазовский почти постоянно жил в Феодосии, где написал многие свои картины. Я узнал, что рядом с его мастерской находится картинная галерея, там висят громадные марины художника. Мне понравилось, что дом стоит на самом берегу моря и с балконов художник наблюдает его при всякой погоде. Во всем этом было нечто притягательное и поражающее.

Поселившись лет через десять в Москве, я, приходя в Третьяковскую галерею, каждый раз останавливался перед картинами Айвазовского. Разглядывал "Восход луны в Гурзуфе" или "Радугу" и "Черное море".

Как ни странно, во мне, ученике "бубнововалетца" И. И. Машкова и студенте Московского училища живописи, ваяния и зодчества, как-то уживалось увлечение "левыми течениями" в современной живописи с интересом к искусству Айвазовского.

Я и сейчас хорошо помню, где висела в те годы в Румянцевском музее картина Айвазовского "Георгиевский монастырь", которую в 1925 году мне удалось привезти из Москвы в Феодосию и поместить в доме, где она была создана.

Сам я попал в Феодосию совершенно случайно летом 1923 года. Жизнь в те годы была трудной, дорога от Москвы до Феодосии казалась бесконечной. После длительного и утомительного пути в душном вагоне мы неожиданно увидели сверкающее море. Все оживились, прильнули к окнам и стали с интересом разглядывать панораму города, море и массивные дома модернистской архитектуры, мимо которых проходил поезд.

А вот и дом Айвазовского! Я сразу узнал его. Выглядел он необычно, чем-то напоминал итальянские дворцы эпохи Возрождения.

В ту пору у меня и мысли не было, что здесь, в этом городе, в этом доме пройдет вся моя последующая жизнь. Приехал я в Феодосию на один летний месяц, с женой и трехлетним сынишкой. Поселились в семье моей сестры, в маленьком особняке. Он стоял на самом берегу моря. Из приусадебного садика калитка выходила на пустынный пляж, блиставший первозданной чистотой. В те годы еще прочно держалась старинная традиция - на море ходили купаться, плавать, а не лежать часами на раскаленном песке, под палящими лучами солнца.

Санаториев в городе не было. Все богатые особняки, владельцы которых эмигрировали, были заняты "Детгородком". Здесь жили дети, потерявшие своих родителей в годы революции и гражданской войны.

Мое знакомство с городом началось с посещения галереи Айвазовского. Экспозиционный зал поразил меня своими размерами и массой света, льющегося через стеклянный потолок. Среди картин на стенах висело много семейных портретов. На тумбах были установлены мраморные и гипсовые бюсты самого художника и близких ему лиц, на балконе выставлены фотографии мест, где бывал Айвазовский и которые он часто изображал на своих картинах.

Главный зал галереи в дореволюционное время

Я увидел несколько прекрасно написанных марин. В центре висела громадная картина "Среди волн". Она является одним из самых прославленных произведений Айвазовского. Здесь же помещались картины "Прибой у крымских берегов", "Корабль "Мария" во время шторма", "Бой брига "Меркурий" с Турецкими судами", "Восход луны в Феодосии" и другие небольшие произведения. Все они написаны Айвазовским в последние годы его жизни и дают представление лишь о самом последнем периоде его творчества. Время расцвета дарования и долгий, шестидесятилетний творческий путь, пройденный художником, невозможно было проследить на экспонатах галереи.

Галерея занимала только один большой зал. В жилых комнатах дома шла работа по организации художественного музея из разнообразных произведений искусства, которые были собраны в феодосийских особняках и пригородных имениях, брошенных эмигрировавшей буржуазией. Здесь были картины и скульптуры, фарфор и бронза, мебель различных эпох и стилей, словом все, что имело какое-нибудь отношение к искусству.

Директором галереи работал в то время художник Герасим Афанасьевич Магула. Он окончил Академию художеств в десятых годах. В своих творческих интересах примыкал к кругу художников общества "Мир искусства". Об этом можно судить по хорошему портрету М. С. Волошиной, написанному им акварелью в духе К. А. Сомова. Об этом же говорят и беглые карандашные рисунки-эскизы на обложках журналов из библиотеки галереи Айвазовского.

В Феодосии Магуле было не до живописи. На его долю выпала самая хлопотная часть музейной работы - учет и сбор предметов старины и искусства в Феодосии и ближайших окрестностях. У него были хорошие помощники, но всем им приходилось очень трудно в неотапливаемых комнатах дома Айвазовского зимой голодного 1922 года.

В новом художественном музее уже приступили к разработке экспозиции. Эта работа осложнялась пестротой состава художественных произведений и неравноценным их качеством. Наряду с отдельными хорошими образцами мебели, фарфора и бронзы XVII - XIX веков часто встречались вещи, какими в те годы были полны антикварные и комиссионные магазины.

Пестротой отличался состав живописных произведений. Тут была представлена живопись не только русской школы, но и многих европейских стран. Почти все картины не имели авторства, среди них было много копий.

Галерея Айвазовского к этому времени была уже открыта для посетителей, а музей художественных ценностей, как предполагалось его именовать, находился в стадии формирования.

Впечатление от посещения дома Айвазовского у меня осталось очень яркое. Трудно было представить себе, что в столь маленьком городке существовал такой очаг искусства!

На другой день я отправился бродить по Феодосии. Прошел по Новобульварной горке, откуда видна прибрежная часть города. Забрался на гору Митридат: отсюда открывалась широкая панорама города и ближайших окрестностей. Меня поразили развалины древних крепостных стен и башен, старинных церквей и мечетей. По склонам Митридата, у древнего центра города, у порта лепились слободки, сохранившие старинные наименования: караимская, цыганская, турецкая, армянская, немецкая. Город оказался гораздо обширнее и, главное, интереснее, чем я ожидал. Памятники старины, доминируя над городскими постройками, придавали ему своеобразный колорит, черты средневековья.

Осмотрел я и археологический музей, стоявший на горе Митридат. Здание построено И. К. Айвазовским в 1871 году. Оно напоминало античный храм, имело привлекательный вид. Идея постройки музея и наименования холма горой Митридата навеяна художнику подобным же сооружением в Керчи. Феодосийское здание было немного меньше по размерам и более скромным в архитектурном отношении. Внутри помещение представляло собой большую прямоугольную комнату с бетонным полом, лишенную каких-либо архитектурных украшений. Здесь размещались коллекции, отражающие жизнь античной и средневековой Феодосии.

Крупные каменные плиты с башен древнего города стояли вдоль стен музея прямо на полу, а маленькие предметы - в витринах, посредине зала. Чтобы заполнить пустоту высоких стен, Айвазовский передал музею пять своих картин, которые дополнили экспозицию. Первоначально художник предлагал построить благоустроенный подъезд к музею и каменную лестницу, но денег, видимо, не хватило, и от этой затеи остался только рисунок - проект, сделанный самим Айвазовским.

Археологический музей (фото XIX века)

Интерес к археологии у Айвазовского не был случайным. Он остро ощущал своеобразие родного города, его глубокую древность и ценность предметов старины, которые связывали современность с жизнью первопришельцев на крымскую землю.

Айвазовский знал и очень уважал одного из первых русских краеведов Броневского, учредителя Феодосийского археологического музея, основанного 13 мая 1811 года. В течение всей жизни Иван Константинович передавал в музей предметы старины, привозимые им то из Греции, то из Италии, а также найденные во время феодосийских раскопок.

В Феодосийском музее работали видные научные сотрудники, много сделавшие для изучения прошлого родного города: О. Ф. Ретовский, Л. Колли, кандидат филологии Новороссийского университета В. К. Виноградов, который в 1884 году написал первый до сих пор самый обстоятельный труд "Феодосия. Исторический очерк". С 1869 по 1912 год музей издал шесть путеводителей ("Указателей по Феодосийскому музею древностей").

То, что я знал до приезда в Феодосию об античной культуре по учебникам и прочитанным книгам, было довольно отвлеченно и расплывчато. В Феодосии я ступил на почву, хранящую до наших дней следы античных поселений и городов. Здесь впервые увидел предметы быта греческих поселенцев в Крыму, мог взять их в руки, и это придавало осязаемую близость и реальность жизни греков, поселившихся на берегу Феодосийского залива 2500 лет тому назад.

По мере моей работы в Феодосии историческая схема из года в год стала обрастать живой тканью событий, происходивших в Крыму и Феодосии в далеком прошлом, приближала их, делала конкретными. Это сообщало особую привлекательность жизни в древнем городе.

Время моего отпуска истекало. Приближался срок отъезда в Москву, в Гознак, где я работал художником в репродукционно-художественной мастерской. (По окончании Московского училища живописи, ваяния и зодчества мне как-то не удавалось регулярно заниматься творческой работой). Правду говоря, возвращаться в шумный город после морского приволья и множества новых впечатлений не хотелось. Моя сестра и зять, зная трудные условия нашей жизни в Москве, также не советовали нам этого.

В преимуществах Феодосии убеждали меня примером своей жизни художники Богаевский и Волошин. К этому времени я с ними успел познакомиться. Их большая, действительно творческая работа была наглядным образцом того, как следует художнику строить свою жизнь.

Вопрос разрешился неожиданно. В сентябре 1923 года от инсульта умер директор галереи Айвазовского Г. А. Магула. Заместитель председателя Крымсовнаркома И. В. Гончаров, зная меня по совместной работе в г. Изюме во время организации там художественного музея, предложил Крымохрису^* мою кандидатуру на должность директора галереи. А. И. Полканов, бывший тогда заведующим Крымохрисом, согласился с этим предложением, и 19 октября 1923 года я приступил к работе в галерее.

^* (Крымохрис-Крымский областной комитет по делам музеев и охране памятников искусства, старины, природы и народного быта.)